Сижу, а в комнате так тихо, как будто заболела глухотой.

Лаэрт, мой брат, берет мои ладони в свои руки,  И смотрит на меня, я бы сказала, терпеливо и с заботой,  Что я, не в силах вытерпеть молчанья муки,  Показываю жестом, что слова его жду.

Он говорил, что будто бы мой Гамлет,  Мой милый Гамлет, говорил мне ложные слова любви.

То будь бы я умна, и верила им столько,  Насколько при своем высоком сане,  Их может Гамлет оправдать.

Лаэрт, поверь не будь ты моим братом,  Не покорилась б я тебе,  И лишь припугнутая, как овца из стада,  Храню достойно свою честь.

О, ну вот отец пришел, чтобы наставить брата.

Ведь он сегодня уезжает, покидая нас с отцом,  А я стою, внимаю речам двух аристократов,  Готовая смиренно ждать, как нищий ждет свой хлеб.

Ох, мой отец, едва простившись с братом, ссутулился.

При этом я, воззрев своим коронным взглядом,  Отцу дала понять, что все не так ужасно.

А он меж тем, устроил разговор о принце датском,  О том, кто в будущем удел решит мой страшный.

Полоний, мой отец, грозится тем же, что и брат.

О том, что датский принц готов обманом завести меня в терновник,  Что плетет он в голове коварный.

Но Гамлет, мой нежный Гамлет,  Он столько ласковых имен сложил в письмо свое,  Которые я все храню, не знаю сколько лет.

Прости, Полоний, дочь твоя упряма, не думала, ведь опыта так мало!

И да, я рассказала, про письма, все-все, о том, что знала!

И я ушла, еще тогда не понимая,  Что этот, вроде бы милейший разговор, и есть начало.

Но время не замедлило свой ход, гонимое тяжелым циферблатом,  И я, Офелия, живу, пока судьба не требует расплаты.

∙∙∙  О, Господи, прошу, дай подаянье,  Или хотя бы успокой страну,  Которая не в силах боль удержать в запястье,  Оплакивает горестно того, кого не уберегла охрана.

В стране недавно здравствовал король,  И королева благоухала, как цветок.

Теперь же все переменилось,  Гертруда ходит, печально потупив взор,  А Клавдий, нынешний король, руку ее держит.

Спасибо Богу, что королева начинает прихоть в себя,  Что Клавдий взял бразды правленья с свои руки,  А я сменила черный свой наряд на бархатное платье из Денбурга.

∙∙∙  О, мой отец, я доверяю, полностью тебе,  Я понимаю, что Гамлет не настолько прост,  Насколько он хотел казаться.

Ия, я расскажу, мой Господин, про все  Даже про то, как принц, недавно приходил ко мне,  Гонимый чем-то, что тревожит его сильно.

Он взял меня за кисть и крепко ее сжал,  Стал пристально смотреть в мои глаза,  Словно в них найдет ответы на свои вопросы,  А я, ни звука не издав, сидела и молила,  Чтобы пропал его пугающий, холодный взгляд,  И я, что так бесстыдно друга оттолкнула.

Отец, который слушал поток моих речей,  Издал вздох, то сожаленья, то смятенья,  Он встал, нахмурился, изрек,  Что принц наш обезумил от влеченья.

Да, я знала, что мой отец хотел проверить эту новость.

И я, став жертвой обмана, хотя сама того, не зная,  Позволила следить им за собой и сыном королевы.

Сначала принц бы легок на общенье,  Ничто не предвещало страшного волненья.

И лишь когда он вдруг изрек, что будь бы я монашкой, вот  Тогда с меня была бы польза, я рассердилась, но вид не подала.

И он, признавшись, что не любил меня,  Спешит покинуть сад, а мне тешить горе - лучшая награда.

А дальше, все словно в какой-то скучной книге.

И лишь мелькания каких-то сцен, интриг,  Меня сжигают и уносят лихо.

Вернусь я к Гамлету, он что-то нездоровым стал.

Все говорит напыщенно и грубо,  А тут еще... О, новость!
Мой отец!

Пусть будет это гадким сном или виденьем!

О, Боже милый, я прошу, избавь меня от этого паденья.

Не может быть, я до сих пор не верю,   Что Гамлет, мой дорогой несчастный Гамлет,  Убил отца, не дав с ним попрощаться.